Не могу пожаловаться на эмоциональную черствость, поскольку в свое время роняла слезы над «Джейн Эйр» Шарлотты Бронте, а позже прониклась заурядным романом Мэри Стюарт «Полеты над землей» . Фабула этой книги не блещет оригинальностью, но меня очень тронуло, как героиня находила поддержку и опору в своей любви к мужу, проходя сквозь череду всевозможных испытаний и опасностей. Именно в поисках схожей теплоты отношений я и взялась за «Дневник памяти», но вместо искренности, нежности и уюта получила целую бочку дегтя, лжи и непомерно приторного сиропчика. А плавает во всем этом замесе вот что:
Ной Тейлор Кэлхоун — поэт, не написавший ни единой строчки, и любовь всей жизни главной героини. Славный малый и работяга. Ведет дневник и рано ложится спать. Хозяин старинного дома в колониальном стиле и собаки Клементины, лишившейся одной лапки под колесами автомобиля. Имеет в анамнезе военный опыт, который позже никак себе не проявляет. За несколько лет хорошей службы получает от нанимателя достойный капитал, позволяющий всецело посвящать досуг дому и участку. По ходу повествования показывает себя рохлей и тряпкой, ибо смог лишь два с лишним года писать безответные письма любимой девушке, а не поехал сразу разобраться в происходящем, непростительно долго созревая для решительных действий. Вся его необъятная любовь выражается исключительно в рассыпании охапок чужих амурных рифм и восклицаниях в духе «Жить без тебя не могу!»
Лон Хаммонд-младший — жених главной героини, адвокат и отличный парень. Настоящий мужчина, ответственный и солидный. Красив, образован и обаятелен. Внушает уверенность в завтрашнем дне и обладает чувством юмора, дающим возможность забыть страхи. Все эти замечательные качества перечисляются прямым текстом, однако имеется и недостаток. Весь грех Лона состоит в наличии любимой работы, которой он уделяет больше времени, чем невесте. Ай-яй-яй, и как только можно идти к алтарю с этаким больным ублюдком?! Единственный из участников любовного треугольника пытается бороться за свою любовь, в остальном выраженным характером не отличается, так как данный персонаж нужен исключительно для того, чтобы томной крале было между кем метаться.
И, наконец, она, Элли, главная героиня и предмет вожделения всех действующих лиц мужеского пола. Красива, невозможно самоуверена, обладательница изумрудных глаз и недюжинного художественного таланта (о котором благополучно забывает на многие годы). Вся из себя не такая в ожидании трамвая, ведь она не прячется от дождя, а подставляет лицо падающим с неба каплям. По крайней мере именно такой описывает ее автор, но на самом деле девица обнаруживает совсем иную натуру. Читатель близко знакомится с Элли в тот момент, когда она уже приняла решение за три недели до свадьбы тайком от жениха съездить повидаться с возлюбленным из прошлого. Разумеется, потому, что иначе бедняжка будет жалеть об упущенной оказии до конца жизни (заламывание рук прилагается). И в следующей сцене долго смакуется, как знойная сеньорита моется, бреет ноги и наряжается сперва в эффектное платье, потом в одеяние поскромнее. Ну а то вдруг кто примет ее за девушку легкого поведения, а она совсем не такая, нет-нет! Уже на этом этапе становится очевидно, что сия барышня крайне эгоистична, и ей совершенно плевать на обоих воздыхателей. Она не удовлетворена сытым довольством своего обеспеченного будущего и не радуется наличию у суженного любимой профессии, ведь он смеет не являться домой к ужину. Ей безразлична искренняя привязанность Лона, и героиня всея романа беззастенчиво наставляет бедолаге рога еще не успев пройтись с ним под марш Мендельсона. Но дева не менее равнодушна и к Ною. Для удовлетворения собственного зуда она сваливается ему как снег на голову спустя долгих четырнадцать лет молчания, не разузнав заранее о его нынешних обстоятельствах и ни на секунду не задумавшись, что явившись на пару дней и укатив обратно в свой радужный закат, нарушит его душевное спокойствие и разбередит старые сердечные раны.
А дальше начинается что-то совсем уж невообразимое. У обоих влюбленных включается поразительная наивность, непростительная для людей, сумевших дожить до четвертого десятка. Она заявилась к Нему втихаря незадолго перед свадьбой. Просто захотелось увидеться и сообщить о предстоящем торжестве. Это ничего, ничего. Они идут прогуляться вдоль озера на вечерней заре. Просто любуются величием природы. Это ничего, ничего. Они совместно готовят ужин. Просто вдвоем быстрее управятся. Это ничего, ничего. Они сидят на диване, держась за руки и глядят друг другу в глаза. Просто предаются воспоминаниям. Это ничего, ничего. Она засиживается у Него допоздна и пропускает четыре телефонных звонка от обеспокоенного суженного. Просто незачем думать об обещании, данному человеку, находящемуся на расстоянии в сотню километров от тебя. Это ничего, ничего. На следующий день Она настаивает на лодочной прогулке, невзирая на приближающееся ненастье, а Он не осмеливается возразить. Просто слегка намокнут. Это ни... Э, нет, чего! Видимо, здесь автор исчерпал весь запас невинных романтических прелюдий, поэтому промокших героев одолевают эротические мысли, под теплым дождем Ее соски твердеют подобно маленьким горным пикам, между ног возникает жар, и Его в свою очередь охватывает возбуждение, и так далее все в тех же избитых выражениях. Да и вообще, первый день уже миновал, она же приличная девушка, никакой близости на первом свидании быть не может. То ли дело на втором! Позже следует разгуливание в Его спальне обнаженной, переодевание в Его одежду, и, наконец, переполненная стандартными эвфемизмами интимная сцена в отсветах каминного пламени. Романтические штампы — собери их всех! В этом свете особенно прелестно звучит фраза Элли, произнесенная при выходе из гостиничного номера перед заветной встречей: «Вот за этим я и приехала!»
Тихо-мирно все это закончится не могло, так что по законам жанра героиня узнает о приезде заподозрившего неладное жениха. Элли ревет белугой, рассыпаясь пустыми извинениями и надуманными оправданиями, в весьма расстроенных чувствах садится за руль и отчаливает на рандеву с суженным. При этом саму девицу вовсе не волнует, что в подобном состоянии она может куда-нибудь врезаться или сбить человека. Ной в ответ лишь жалобно подвывает и скулит, умоляя остаться. Впрочем, оба персонажа ранее уже продемонстрировали полное отсутствие чувства самосохранения и здравого смысла.
У всего этого никуда негодного соплежуйства была перспектива развиться в добротный роман, если бы сладкая парочка проявила хоть толику уверенности в себе и друг друге (качества, которых не наблюдается вопреки всем заверениям автора). Элли вполне могла бы сбежать с избранником сердца, порвать все связи с семьей, скитаться с мужем в поисках заработка в период Великой депрессии, подрабатывать в кафе, пока Ной занимался сбором утиля, а во время войны перебиваться с хлеба на воду в полуразвалившейся халупе с полудюжиной детишек на рука, в страхе и тревоге ожидая вестей с фронтов и возможной похоронки. Но зачем такие хлопоты, когда можно преспокойно отсидеться в тепле и достатке родительского дома, располагая отличным запасным аэродром и поджидая, когда нареченный самим проведением ненаглядный преодолеет все вышеозначенные затруднения в гордом одиночестве? Если рассматривать все эти перипетии с финальной точки зрения, то сюжет выглядит донельзя восторженно-романтичным, но имея в виду, что никто из нас не может знать уготованного грядущим, то вся чистота и мечтательность оборачиваются хвалебным гимном измене, двуличию и самовлюбленности.
Казалось бы, куда уж хуже, но в эпилоге автор умудрился еще выше поднять уровень карамельности и ванили. Предлагая читателю посочувствовать тяжкой доле одряхлевших любовников, Спаркс до упора давит на жалость: бедняжечки, все плохо, им очень тяжко, и так без перерыва. Удивительно, как в этот беспрестанный поток нытья не затесались слезная история о трагической гибели собачки Клементины и дальнейшее скорбное повествование о нелегкой судьбе череды покалеченных питомцев на поруках главных героев. При этом болезнь Альцгеймера показывается как амнезия с истерическими приступами, тогда как на такой глубокой стадии заболевания уже должны были проявиться трудности в движениях, речи и отправлении естественных потребностей. Но о столь низменной физиологии не пишут в книжках с целующимися голубками на обложке, и престарелая Элли без посторонней помощи прогуливаются в саду и уверенно поддерживает светскую беседу, а в минуту просветления даже склоняет к близости едва ковыляющего полупарализованного супруга. С одной стороны, окончание абсолютно в духе жанра, с другой, если буйное авторское воображение способно нарисовать означенную картину (спасибо, что без подробностей), то мое напрочь отказывается и буксует.
Подытоживая вышесказанное, необходимо добавить, что за прошедшие годы персонажи нисколько не развиваются и венчают собой груду клише, целиком залитую сахарной мастикой, соплями и кремовыми розочками, написанную невыносимо топорным слогом. Кое-где в этом ворохе пошлости и банальности встречаются вкрапления философии, такой же тривиальной, как и все остальное. Типичные стенания о корыстолюбии мира при полнейшем игнорировании того факта, что искусство всегда опиралось на поддержку и деньги меценатов и покровителей. Показушность и неестественность прут из всех щелей. И я даже не знаю, стоит ли попенять автору за столь скверное мнение о женщинах, или пожалеть, если подобное чтиво одобряет его собственная благоверная.
Исполнение Татьяны Телегиной — отдельная беда этой аудиокниги. Досадно неспешное чтение и раздражающе вкрадчивые интонации в сочетании с никудышным содержанием субъективно увеличили более чем скромную продолжительность раза в полтора. Как сговорились все, честное слово.
2 из 10
Рецензия на Fantlab
Рецензия на LiveLib
